Погружение в русское кино (на что я решаюсь не часто). Сериал «Домашний арест» не смог смотреть, всё очень слабенько. «Холоп» — мило, сказочно и туповато. А вот «Папа, сдохни!» и снят на музыкальной подложке из Родригеса и Тарантино, и крови там как у Квентина, и садизм как у Мартина Макдоны и юмор как у Гая Ричи. Неплохо. И музыка подобрана неплохо. Вообще, нужно сказать, отечественные перепевки криминальных шедевров у нас иногда получаются, как, например, произошло со «Жмурками» по «Криминальному чтиву». И главный актёр, сыгравший живучего парнишку, Александр Кузнецов — просто открытие! Рекомендую! Только детям не показывайте, мало ли…

Лёгкий шок после просмотра первой серии «Зулейхи» и болезненная идентификация себя с персонажем. И с кем? С Зулейхой! Как и она, живу со старой татарской ведьмой, весь день занимаюсь готовкой, подтиранием говен и слюней, мою полы раком, вот разве что меня никто не трахает ради полной аутентичности.
Музыкальный лейтмотив, песенка «Соловей», она тоже в тему, потому как сопровождала меня всю сознательную жизнь и вот — на тебе!
Просмотрел первые две серии, но уже понятно, что сериал — очень точный в деталях, мастерски и душевно скомпонован, очень хорошая работа. Чулпан — молодчинка, вот только её такие умные глазки, её такие хитрые глазки словно постоянно подсказывают: да это всё не взаправду, я, Чулпан, играю вот такую вот забитую женщину и вроде как справляюсь, но у меня, у Чулпан, на самом деле охрененный культурный бэкграунд и я изо всех сил сдерживаюсь, чтобы не расколоться в кадре. Вообще-то, это — не лучшая похвала актёру, если только он не играет в брехтовской пьесе, где требуется «отчуждение» от персонажа. У Сергея Маковецкого тоже вечное «горе от ума», но не в этой роли, здесь всё по нему. Смотрел на него и думал: когда мы с ним общались в последний раз, четверть века назад, он ещё не мог играть стариков без грима. А сейчас… Тоже шок. Э-эх!
Да, а насчёт татарочек в который раз вспоминаю чеченца на рынке в Магнитогорска, который продавал мне мусульманские халаты и обереги. «Дай тебе Аллах здоровья и жену-мусульманочку хорошую найти… только не татарку, только не татарку!», — сказал он и помрачнел. Татарская жена — это, видимо, такой же мем, как и еврейская мама. Хотя татарская мама, думаю, просто не так широко известна, но благодаря свекрови Зулейхи из сериала, думаю, становится понятно что это такое…

Осознание некоторых вещей приходит с годами. Не понимание, а именно осознание, то есть понимание, оформленное в слова. Наверное, это и есть старость. Следующий этап, видимо, это — желание поделиться этим осознанием (что я и делаю), а финальный этап — желание научить этому других (пристрелите меня сразу же как только заметите, потому что это уже — старческий маразм).
Понимание того, что никого нельзя исправить или переделать, пришло ко мне давно. Недавно пришло и осознание того, что нельзя научить пониманию. Люди или понимают тебя, или нет. И сочувствию тоже нельзя научить. Это не зависит от тебя, это зависит от способности и умения другой стороны. А, как уже было сказано, я не верю в возможность переделать кого-то.
Иногда отсутствие понимания или сочувствия вызывает досаду, если исходит от окружающих и больно ранит, если исходит от близких. Но осознание того, что это не исправимо (именно не исправимо, а не неисправимо) в моём случае привело к осознанию своих пределов прощения. Я могу простить всех, в ком не встретил понимания или сочувствия, чтобы не испытывать долго ни досады, ни обиды на них. Могу простить всех, за исключением тех, кого когда-то любил. Здесь лежит предел моей способности к осознанию и я осознал этот предел для себя так: я не могу не ненавидеть за предательство тех, кого когда-то любил. От любви до ненависти — шаг, но обратной дороги нет, даже маленькими шажками, там — пропасть.
(А людям, которые проповедуют всепрощение и пользу положительных эмоций для кармы или пищеварения, я не верю — эти люди просто не знают ни что такое любовь, ни что такое ненависть, им не дано. Зато они хорошо управляют своим пищеварением, им можно позавидовать.)

Все последние месяцы что-то такое происходит: инвалидность, переезд, переворот, чума с холерой, но всё это проходит словно на втором плане, а на самом деле есть только одно событие, в котором я живу — болезнь Блейка. Раньше были фоновые поносы и проблемы с ушами, но вдруг всё пошло по нарастающей: стоматит, судороги, опять уши, лапы, снова дёсны и поносы, и ребёнок, который тяжело всё это переносит — впадает в панику, боится своих состояний, но ещё больше боится лечения, обижается на уколы и мази, целыми днями после процедур смотрит волком или демонстративно не откликается, отворачивается и страдает в гордом одиночестве.
Сказать, что его приступы меня пугают — ничего не сказать. Да, он уже в возрасте, но ещё три месяца назад он часами доставал меня своим мячиком и скакал как козлик. Но переезд всё изменил. А ещё весна с перепадами погоды. И я не готов принять такие резкие изменения. Жду, что лекарства, уколы и мази, диеты и зелёная трава во дворе если и не вернут ему молодость, то хотя бы вернут виляющий хвост. Я всю сознательную жизнь живу с этими хвостами и никак не могу привыкнуть к тому, что это так рано заканчивается. Одно я знаю — этот виляющий хвост для меня — точно последний, нельзя брать на себя ответственность за кого-то, если не уверен в самом себе и своём здоровье.