Давно хотелось написать на эту тему, но сегодня прочитал пост в фейсбучной ленте и он стал последней каплей. Пост был о вакансии журналиста:

«Ключевые качества сотрудника: опыт работы в новостях, умение писать ясно и просто, ответственность, внимательность, обучаемость, коммуникабельность, близкая к идеальной грамотность, крайне желательно знание английского языка. Будет лучше, если мы знакомы и/или будут рекомендации от знакомых.»
Этот вот последний пассаж меня и задел. Вернувшись в Екатеринбург после 14 лет отсутствия, я надеялся, что город избавится от провинциальности, что регулярный отток кадров в Москву и за бугор, конкурентная среда, новые технологии и отголоски глобализации вылечат его от болезни, когда всё и всегда делается «со своими», «для своих», по блату или рекомендации. Нет, не случилось. И не только в «бюджетной» сфере, хорошо мне знакомой сфере культуры, где все и всегда делились на партии и кланы, воевали и подсиживали друг дружку в борьбе за кусок бюджетного пирога, но и во вполне себе рыночных, казалось бы, отраслях. Здесь тоже сохранилась клановость, проверка на «своих и чужих», подбор кадров по принципу лояльности, предполагающей в первую очередь лояльность начальнику, «пристроившему» человечка без конкурса, без оценки его деловых и профессиональных качеств. К чему это приводит? Простите, но к деградации. Потому что «человечек» на той или иной позиции никогда не допустит, чтобы рядом или ниже по карьерной лестнице появился сильный конкурент, реальный профессионал, готовый, а, главное, способный решать задачи, которые не по зубам этому «человечку». И чем ниже спускаешься по ступеням, тем в больший ад непрофессионализма попадаешь.
Работая долгое время в Москве, я застал разные этапы кадровых практик: от дикого кумовства начала 90-х, через появление западных систем отбора и обучения, завезённого многочисленными экспатами, до того момента, когда среди соискателей начали появляться доселе невиданные экземпляры: наши соотечественники с опытом работы «за бугром» и окончившие американские или европейские вузы. Сейчас этим никого не удивишь. В Москве. В Екатеринбурге же до сих пор ищут «знакомых», хотя на личном опыте знаю, что большая часть самых продвинутых и интересных людей из моих знакомых чудесным образом оказалась в той же Москве, в Питере или вовсе за пределами нашей чудесной родины. Видимо, устали от местных провинциальных практик и не прогадали, решившись предложить себя на действительно конкурентном рынке труда.
Я тоже устал от поисков работы в Екб и как только появится такая возможность, снова вернусь в нормальный мир. Потребуется ли для этого менять место жительства, не знаю. Но если потребуется, то ни минуты не буду думать.

Почему от слова «экстрИм» существует производное «экстрЕмальный», через «Е»? Вроде как не от корня «стрём» (стремать)?

О самом мини-сериале сказать почти нечего, хотя старались и BBC и Netflix. Сейчас будет суровый спойлер: отважная баба Ван Хельсинг не смогла убить Дракулу, но так вынесла ему мозг, сказав ему о нём же типа правду, что тот не выдержал и покончил с собой, напившись её же ядовитой крови. 500 лет никто не мог его убить, а тут баба…
Ну, то есть вы поняли. Теперь уже все персонажи древности обабились, когда до агента 007 дойдёт, это просто дело времени. Я не думал, что эта феминистская мода так надолго задержится на экранах. Так ведь и правда женщины начнут думать, что они не только в кино могут быть и умнее, и сильнее, и вообще круче мужиков. Меня такая недавно чуть на Яндекс-такси не переехала, на переходе. Супер-геройша, ядрить ея в дупло! Ещё и сигналить было начала, когда бампером мне в ногу упёрлась. На зебре. А вы говорите, шуточки.

Рак — хреновая штука. От неё часто умирают. Но умирают и от многого другого. Однако рак страшен тем, что финал известен заранее. А ещё тем, что вдруг выясняется, что никто из зрителей не любит спойлеры и отсутствие хеппи-энда. И очень многие прекращают смотреть это кино. Просто отключают этот канал. Знакомые, бывшие друзья, в моём случае и почти все родственники, мать, брат. А уж если, к несчастью, тебе нужна помощь и ты не Жанна Фриске, то постепенно исчезнут и самые стойкие зрители.
Вообще, умирать нужно быстро и лучше молодым. Я же — из тех, кого называют cancer surviver или онко-выжившие. С саркомой я живу пять лет и четыре года без почки после того, как и там нашли опухоль. В моём состоянии сама операция была опасной и я в полной мере испытал прелести обратного отсчёта времени. С мыслью о вероятной смерти свыкаешься быстро, иногда лишь выбивает внезапное осознание того, что, к примеру, сможешь не узнать чем закончится история героев любимого сериала. Ну, и мысль о тех, кто от тебя зависит. В моём случае это только собака, но именно ей, собаке, не объяснить исчезновение хозяина. Но всё обошлось, я выжил, саркома рано или поздно напомнит о себе, но не сейчас. Сейчас я развлёкся инфарктом и наблюдаю за уходом последних зрителей с этого затянувшегося сеанса. Действительно, сколько же можно? Персонаж уже три раза должен был сдохнуть, а он всё ещё на экране. И я собираю коллекцию поводов, которые они изобретают, чтобы, уходя, погромче хлопнуть сиденьем кресла в зрительном зале.
Но это невесело и, честно говоря, скучно. Я не собираюсь этим заниматься. В скором времени, благодаря инвалидской пенсии, я смогу тратить время на творчество, а не на выживание.
И, кстати, не все кресла в зрительном зале пусты. Я сам поражён и удивлён, но давно уже знаю, что любому терпению рано или поздно приходит конец. Ведь речь о терпении, будь где-то замешана любовь, это было бы понятно, но это кино не про любовь. Ленты про любовь с этим актёром не снимались уже лет двадцать, а старые давно сняты с проката.