За то, что им можно до бесконечности говорить «люблю» и они будут только больше любить в ответ.
У людей не так. В человеческой паре того, кто любит больше и часто говорит «люблю», тут же начинают использовать.
«Я без тебя могу, а ты без меня — нет, поэтому гони-ка сюда свои бабки, время и внимание. Да, и тапки принеси!».

Мой пёс, Блейк, в детстве рос во дворе с двумя кошками (кошаками, если точно). Не сказать, что меж ними была идиллия, но гиперактивный щенок доставлял массу хлопот стареющим котам и они, по мере его взросления, старались держаться от него подальше — он мог играючи больно наступить на хвост или на лапу, примять их, но для него это была безобидная игра и кошаки, в принципе, это понимали — никогда всерьёз на него не сердились. Но вот их не стало, а мой пёсик по прежнему воспринимал кошек как партнёров по играм. Но это были уже другие кошки, чужие, которые не знали его щенком и когда он бежал к ним поиграть, выпускали когти. Один поцарапанный нос, потом второй, потом ухо — мой пёс начинал сердиться и выпускать в ответ внутреннего зверя. Сначала — просто кусать агрессоров, потом, в пылу драки, когда проливалась кровь — уже начиналась битва до победы. У собак есть врождённые приёмы, которые они не пускают в ход без надобности — например, сломать хребет, изрядно тряхнув соперника из стороны в сторону. Одна «злая» кошка погибла, потом другая. Каждая оставляла ему шрамы, иначе бы механизм не включался, но потом уже само родовое понятие «кошка» стало синонимом непонятной агрессии, незаслуженной боли и предательства со стороны когда-то бывших друзей и партнёров по играм.
Моё отношение к женщинам в какой-то степени похоже на описанную ситуацию. Женщины — мать, тётки и бабки всегда ассоциировались с лаской и безопасностью, но потом с ними что-то приключилось, причём не просто с новыми женщинами, но и с некоторыми из тех, кто раньше вроде как любили… А дальше больше — если меня кто и сдавал ментам, когда меня «принимали» на дому, то это были они, если кто подавал на меня в розыск за якобы не уплаченные алименты, то — они же, трижды бабы нанимали бандитов (один раз — разбитая губа, второй — пистолет у виска, третий — ограбление в моей же гостинице), дамы трижды лишали меня крова над головой (в моей же бывшей квартире, в московском жилье и в отцовском доме), они же несколько раз подставляли меня по работе (уводили созданные мною проекты — трижды, подсиживали на должности — столько же), а уж сколько раз гадили по-мелкому — не сосчитать.
А мужики? Постараюсь быть объективным и вспомнить все беды от этих подлецов… Кражи, грабежи, мордобои, кидалово на бабки, использование в корыстных целях — это да. Но, согласитесь, это всё как-то меркнет в сравнение с женской изобретательностью, описанной выше, поскольку чем выше ожидания от позитивных предположений, тем больнее негативный результат. Боль. Она сподвигла моего Блейка на изменение схемы поведения и высвободила инстинкты. Думаю, боль эта была не столько физической, сколько душевной — ведь после множества драк (и сопутствовавших им шрамов) с собаками он сейчас не кидается уничтожать собак, только кошек. Боль от предательства тех, кого раньше любил и кому доверял.

Вообще, зоопсихология — это очень надуманный термин, ведь что в человеческой психологии есть от человеческой, а что — от зоо-составляющей никто не знает.

Но вот что интересно. Чем меньше в человеке того, что мы называем «человеческим», тем больше он зависит от физиологии животной. Поясню: чем меньше конкретная сволочь восприимчива к боли душевной (своей нет, поэтому и чужую не понимаем), тем больше зависима от боли физической. Не замечали? Я — да. Это как с крокодиловыми слезами — крокодилы «плачут» от того, что большие куски пищи давят на челюсти (и на слёзные железы) изнутри, причиняя физическую боль. Это не плач по жертве, это плач от собственной боли. У меня есть любимые зоологические объекты, о которых я много пишу — это моя собака и моя старчески-маразмирующая мать. Да, Блейк иногда скулит, прищемив лапу, но вот выл и скулил не от боли он дважды — когда меня впервые положили в больницу и когда я привязал его к забору, загружая вещи в машину при переезде — тогда он думал, что я его бросил. А я впервые услышал душераздирающий вой моей матери три года назад — она реально (а не притворно) плакала и выла… от судороги, которая свела ей ногу. Никогда раньше и никогда позже я подобного не наблюдал. А потому… чем меньше человек — человек, и чем больше он физиологичен, тем более он склонен к болевой дрессуре. Такую применяют испокон веков в цирках — там некогда сюсюкать с зоологическими объектами и к минимуму сахара там добавляют максимум физической боли от штуцеров, плёток и пик. Чем более тупо и чёрство существо, тем более к нему приложима физическая сила и боль. Это они понимают лучше.
У меня у самого в последнее время случилось много боли — и душевной, и физической, я несколько изменился за последние три года и результат — я больше не хочу быть «терпилой», жертвой, бессловесным приёмником боли, я созрел, чтобы стать её транслятором. Дрессировщиком злобных тварей с кнутом. И на пряниках тоже сэкономлю. Уже пакую штуцеры в свою цирковую кибитку.

Видимо, я перехвалил Билайн — уже третий день скорость на уровне 50 кб/сек. То есть без кина. Приходится пересматривать старое. Сегодня пересмотрел Into The Woods — сказку, в которой много смыслов и которую мой друг вовремя отговорил показывать своим детям — она не совсем детская.

Вот и сегодня новые смыслы: Мерил Стрип, похожая внешне на мою мать и играющая такую же ведьму, пела:

You’re not bad, you’re not good, you’re just nice!

(Вы не плохие, вы не хорошие, вы просто милые). То есть милые для всех, но на самом деле обычные, серые, с кучей мелких пороков: («Немного соврал, немного обманул, немного изменил, немного пожадничал…») — в результате половина народа померло и весь мир едва не рухнул. Но ведь милые! Моя мать-ведьма, внешне похожая на Мерил Стрип, сама была очень милой на людях и нас, детей учила всем улыбаться, под всех подстраиваться, быть «как все», «как люди». «Не как у людей» — это самый страшный грех, какой можно было себе вообразить. «Что люди скажут?». И люди, похожие на неё, говорили: «Милая дама!». Но всё познаётся в экстриме. Она дважды меня проклинала и отказывалась от меня, когда я вёл себя «не как все» (я никого не убивал, я просто любил не тех). Смерть моего отца — самый серьёзный экстрим в её жизни — она постаралась избежать — сказаться убитой горем, чтобы не поехать за его телом за 200 км, чтобы не покупать ему погребальный костюм, чтобы не втаскивать гроб через окно дома — это всё досталось мне, она соизволила выйти к нему только тогда, когда он уже возлежал в гробу посреди большой комнаты. Потом были рыдания, но уже на поминках это выглядело так: рыдания, срывающееся дыхание, потом вдруг, совершенно нормальным, «милым» голосом на улыбке: «Да вы пироги-то берите, берите!», так обычно в комедиях показывают притворщиков. Гости даже вздрагивали от таких «переходов»: вот дамочка захлёбывается от горестных рыданий, но вдруг поворачивается к соседу и совершенно не задыхаясь: «Да вы пироги-то берите, берите!». И откуда что взялось — эти знания о русских традициях на поминках: должны быть ложки, которые гости должны взять с собой, поэтому нужно накупить самых дешёвых, нужны носовые платки для гостей. Могилу нужно обходить по кругу… Короче, чтобы было всё как у людей. Не знаю как, но у отца хватило выдержки не провернуться в гробу. Он вообще был терпеливым, если всю жизнь прожил с этой милой дамой, которая на людях целовала его в щёчку, а дома выговаривала, что он тряпка, неудачник и вообще у него маленький член.
Когда я приехал к ней три года назад с минусом 20 кило и с трёхмесячным поносом в надежде спокойно сдохнуть, она выгоняла меня в огород со словами: «А что соседи скажут — сын приехал и не помогает!». Не как у людей. Непорядок.

А я не устаю удивляться себе. Чего я с ней тогда миндальничал? Зачем послушал и уехал из отцовского дома? С тех пор слишком многое со мной случилось, и я абсолютно не боюсь что скажут соседи, если мне придётся съездить этой ведьме в рыло. Ну, так, при случае. Чтобы не казалась такой уж «милой».

Люблю я такое кино — собираются вместе старые друзья семьями и начинают играть в правду… Фильм Полански «Резня» такой же, ещё один французский фильм я никак не вспомню по названию. Скелеты в шкафах, тайны слишком тесного круга и неожиданная развязка. Стоит посмотреть. Местами очень смешно, местами не очень. Но фильм замечательный.

Я же несколько дней до этого зависал на американском сериале «Родина» (Homeland). Сам сериал содран с израильского, наши, говорят, тоже свой сделали, с Машковым (точно не буду смотреть). Про разведку, разведчиков и шпионов, про террористов и про то, что одни других не лучше. Параноикам смотреть не рекомендуется. В целом же… мне когда-то нравилось читать детективные романы, пока я не понял, что это — жвачка: сначала — приятно, потом любопытно, потом развивается привычка, но прожуёшь и забудешь зачем вообще пачку раскрывал — ни уму, ни сердцу, только время зря потрачено.