Мне сегодня недосуг,
Блейку тоже не до сук —
Мы сегодня зайцев режем,
Он их любит больше сук.
Начал сегодня из свежей крольчатинки пирожки печь, заодно решил гостя с татарской кулинарией познакомить. Получилось три блюда: эчпочмаки («треугольники»), вак-баляш (закрытые пироги, тоже с мясом и картошкой) и парамячи (жареные ватрушки с картошкой).
С утра не было света, конец ему пришёл в очередной раз.
Два дня не работала мойка на кухне — это тоже привет.
А ещё пасмурно, дождик капает.
И милиция (сорри, полиция), в дом ломится.
Но есть радость в мире, и у радости есть имя — Ваня! Он поборол засор в трубе и вернул кухню в идеальное состояние! Как мало повару для счастья нужно — чтобы мойка работала! И тогда гренки в омлете с тёщиным языком и греча с печёнкой под молочным соусом легко спорятся!
А ещё радость по имени Петя — вечером хороший фильм про Мамонова и фильм с Мамоновым показали! И я даже перепевку из Иртемьева сочинил:
вот тут.
Аркебузы, алебарды,
Альбатросы и бастарды,
Тупиковые концы,
Бестолковые гонцы.
Плащ, праща, пыжи, пищали,
Запрещённые скрижали,
Смысла в мысли явно мало,
Но когда ж его хватало?
Греет шею вант на рее,
Кок на мачте гордо реет,
Так и надо подлецу –
Нам поносы не к лицу.
Ждёт пирата шлюп, швартовы,
Шлюха и кабак портовый,
А Лебарды, а Ркебузы
Спрячем в трюме вместе с грузом.
(С) МИ. 2011.
Если б вдруг не стало женщин,
Мир бы стал ужасно мрачным,
Мир покрылся б сетью трещин
И растрескался б однажды.
Мужики без маникюра,
Все в отрепьях, бородаты,
Бродят хмуро и понуро,
И с утра они поддаты.
Нет промеж них визажистов,
Гинекологи дичают,
И голодных массажистов
От помоек отлучают.
Зверофермы опустели,
Вместо крыс шуршат шиншиллы,
Средь помад в тонах пастели,
И боа, что с них же шили.
Стаи диких той-терьеров
Рыщут в поисках хозяек,
Мужики, они же звери —
Не погладят милых заек.
По цветочным по палаткам
Ветер лишь один гуляет,
Их хозяевам несладко,
По арменьям улетают.
Чтоб вы тут не шибко ржали,
Я скажу вам, муже-рохли:
Кабы бабы б не рожали —
Мужики бы тоже сдохли.
Зайку грохнула хозяйка,
На крючке остался зайка.
Без башки он слезть не смог,
Пол от кровушки промок.
В телеящике увидел Славу Бутусова. Увидел и не узнал. Как же время идёт! Он пел с дочерью песенку Высоцкого из «Алисы в стране чудес», а я слушал и вспоминал нашу общую поэтическую альма-матер — архитектурный институт в Свердловске, где в здании института, в молодёжном кафе «Киев» по пятницам, кажется, проходили заседания «Поэтического кафе», там молодые студенты (и не только) читали по очереди свои стихи. И я там был, тоже читал. А потом «Наутилус» выступал в моей альма-матер, в Универе, и вся меломанская общественность сходила с ума от восторга, а потом уже был Рок-клуб, Настя Полева на лестнице в студенческой общаге, потом чайфы, рок-фестивали, где были и свердловские, и питерские, Цой, БГ, Кинчев и «Телевизор», много чего. Кто их сейчас помнит?
Я никогда не считал и не считаю себя пиитом. И даже поэтом не считаю. Так, рифмоплётствую иногда… Знаю, что делаю это не лучшим образом, поэтому все мои «творения» в стихосложении помечены тегом «стишки», а не «стихи» (вкус к хорошей поэзии у меня есть и трезво оценить свои способности я умею).
К чему это я?
Мне тут прислали песенку про Мустафу: (просто открыть в плеере).
В общем, после разговора в скайпе на эту тему захотелось написать стишок.
О ты, великая стезя,
Что так бесславно отпустила
Ты от себя того меня,
Кто мня себя небес светилом,
Потом, по истеченьи лет,
Вдруг осознал свою наивность,
И не доил Пегаса, нет,
Чтобы снискать его взаимность.
Зачем, зачем мне этот бред
И самомненья истязанья,
Когда я вовсе не поэт,
А рифмоплёт без притязанья?
Моих стишков весёлый шум
Не более, чем физзарядка,
И стих, пришедший мне на ум —
Как милый сорнячок на грядке.
Он вдруг попался мне на глаз,
И на мгновенье приглянулся,
И вот стишок готов тотчас,
Чтоб кто-то просто улыбнулся.
