Блейк вынюхал ёжика сквозь щель в заборе, устроил скандал и истерику. Чтобы зверь не разнёс забор, пришлось идти на улицу, соскрести ёжика картонкой (никакие рукавицы не спасают от игл, тем более, что ёж — молодой, не замирает, а фыркает и дёргается). Отнёс его подальше от Блейка, сделал фото на память и ушёл жарить первый в сезоне кабачок.

Полол редиску, обнаружил здоровый побег осота (весь огород в его корнях, хрен выведешь), начал выкапывать, стронулся огромный ком земли. Вытащил, матерясь (редис вверх корнями), обнаружил огромный беловатый клубень. То ли пион, то ли какая-то другая цветуёвина. На хрена мне цветы? Хотел чеснок — получил нарциссы, не хотел осот — получил пион! Выселил его с грядки в цветник, где сидят ирисы (чего сидят — непонятно, у меня они в это время уже цвели давно). Выдранные было бархатцы опять полезли. А рядом ещё и роза ожила, побеги пустила. На хрена мне роза? Она несъедобная и колючая. И дарить некому, разве что себе, когда совсем спячу — «Позвольте, сэр, преподнести вам розу, она так прекрасна…» Тьфу!
А ещё обнаружил у себя куст калины. Что с этим зверем делать? Американцы какой-то сироп из неё готовят, блинчики без калинового сиропа не жрут, придётся тоже попробовать. Зацвела, наконец, вишня — ещё бы к осени это сделала! Всё тут у них не как у людей, на этом севере! Зато комаров прорва! Да, мой ревень собрался цвести — шары с соцветиями размером с детский мячик, говорят, их надо убирать. А съесть их? Неясно. Вообще надо что-то приготовить из ревеня (кроме окрошки), да вот только на пироги не тянет — жарко, чтобы ещё и духовку включать, да и мучное надоело, к тому же пора худеть — одежда, купленная прошлым летом, уже мала — зимой кое-кто слишком много жрал (а что ещё было делать?).
Как я уже говорил — стоит жара. И даже дожди при этом идут. Но почему-то растения не спешат расти — видимо, не верят счастью — ещё неделю назад были заморозки. Это культурные. А бескультурные, местные которые, то есть сорняки — те прут, словно с цепи сорвались. На югах меня доставал вьюн, а здесь — осот, крапива и бузина, мать её, с неистребимыми корнями! И ещё пырей ползучий — в степи его не было, зато вьюн полевой в кошмарах снился — тут его нет, слава богу, как и пастушьей сумки. И на югах были оводы, комаров было мало, а тут — комары и мошкА — мелкая такая тварь, которая кусает клешнями, словно пытается кусок мяса вырвать. И улитки тут есть, но мелкие — не съесть.
Вчера наблюдал за капустницей — вот ведь что эволюция творит! — эта тварь без мозгов порхала (вроде как бесцельно), но приземлялась точнёхонько на крестоцветные — на руколу, на редис, на капусту — ни разу не ошиблась, словно у неё определитель растений за пазухой, а ведь молодые растения очень похожи — тут тебе и салат, и земляника, и сорняки всякие — но нет, мы по крестоцветным специалисты! Нашим гусеницам это нужно. Фантастика! И ещё есть жабы, что радует меня и не очень — Блейка. Он не может не схватить что-то живое, а это живое — горькое. Но мы всё равно хватаем! А как мы не любим шмелей, пчёл и воробьёв! На сорок и ворон Блейк не реагирует, голубей тут нет, а про воробьёв, видимо, помнит, что хозяин их тоже всегда не любил — на югах их было так много, что они сжирали молодой щавель под корень, уничтожали клубнику, малину и вишню, яблоки жрали до косточек, в общем, доставали. Сейчас Блейк достаёт их. Мстит за хозяина, облаивает. Мне это смешно — вспоминаю выражение «до мышей дое…лся». Ну, или до воробьёв.

Сегодня руки дошли до «декора» — прополол «альпийскую горку» — дернину с горы Чеки, которая живёт и переезжает со мной уже 7 лет (там горная травка и дикий чеснок, были ещё молодила, но они остались в Путейке, переезжать не захотели). А ещё обрезал лишние побеги девичьего винограда, который уже добрался до крыши, но новые побеги только начинают отрастать:

И виноград обитаемый — крестовики — единственные пауки, которых я могу переносить (и они в дом не лезут):

Прошла гроза, ветром распахнуло калитку на передний двор с улицы и перед ней тут же нарисовалась корова — если бы не истерика Блейка, она бы запёрлась на огород, за последствия я бы отвечать не стал. Блейк коров тоже не любит. Он вообще живых не любит — чёрная, инфернальная псина. Зато меня любит, за это ему всё прощается.

Сиамская кошечка и пушистый рыжий котик устроились на нашем заборе друг на дружке. Большая ошибка! Мы не любим подрыва духовных скреп и блюдём нормы общественной морали. Сначала нарушители были отправлены в места не столь отдалённые — на столб, после чего они благополучно иммигрировали за границу участка. Вообще-то Блейк настаивал на высшей мере, но на этот раз не случилось.