Сосед спрашивает:
— Где твои работнички?
— У них выходной, а одна вообще уехала.
— Что, уже наработалась? Быстро!
Да, сегодня я остался один — парень должен вернуться из города к вечеру. При том, что вчера мне снова прокололи колесо у тачки, я остался без главного орудия труда. С горя затеял стирку (вернее, две), опрыскивание плодовых, пересадку малины и вишни, вечером всё пролил. Если для нормального человека слова «стирка», «опрыскивание» и «пролил» ничего не значат, то для меня, сегодня отметившему сорок дней своему водопроводу, который замёрз — как серпом по стеклу. На улице — тридцатиградусная жара, мужики ходят топлесс, а пол-деревни сидит с перемёрзшим водопроводом. А про то, как я гостей принимал при дефиците воды — и вообще не спрашивайте. Нет, гости ничего не заметили, зато я, аки тать в нощи, али бэтмен какой носился со шлангой по соседским заборам несколько раз на дню…
К вечеру, еле волоча ноги, зашёл в сарай, куда неделю назад, к четырём самкам, пересадил засранца Меликана. Тот рассмешил меня до слёз, вдруг изобразив из себя эдакого мелкого Кинг-Конга с ушами! Я, конечно, знал, что зайцы барабанят, но что они бьют себя в грудь как гориллы, не знал. И так это было неожиданно, что я даже присел — от смеха на ногах не устоял. Такие вот у нас живут мачи!
У меня в погребе до сих пор холодище,а жара днем тож под 30.