Хочу позаписывать любимые стихи, которые я когда-то готовил как чтецкие работы. Это — на конкурс Яхонтова. Тогда они звучали по-другому, но мне любопытно как они зазвучат сейчас, спустя десятилетия.
А вам предлагаю просто послушать хорошие стихи.
Записи с меткой «Блок»
Блок. Чёрная кровь.
28.08.2012Зарезал троих. Полегчало.
07.09.2010На днях на одном из ресурсов снова начались сопли по поводу мясоедения со стороны веганов (вот ведь, неймётся людям!).
— Как можно? Растить скотинку, в глаза ей смотреть, а потом есть? Дикость какая!
Даже сказать на это нечего. А в людей стрелять можно? Они-то точно не еда, но в «цивилизованном» мире существует несколько институтов для убийства человеков: армии, суды, в России ещё и менты. Но это нормально? А скотинка — она мне жизнью обязана, я её для того и кормил, ночами роды принимал, чтобы потом вкусно поесть. («А теперь твоя плоть послужит народу Эйвы», как в «Аватаре»).
А когда городские начинают причитать:
— Какие красивые кролики!
Я обычно отвечаю:
— Да, жирные.
Да, скифы — мы! Да, азиаты — мы,
С раскосыми и жадными очами!
***
Мы любим плоть — и вкус ее, и цвет,
И душный, смертный плоти запах…
Виновны ль мы, коль хрустнет ваш скелет
В тяжелых, нежных наших лапах?
***
Идите все, идите на Урал!
Мы очищаем место бою…
(А. Блок)
Не понос, так запор
29.08.2010Запоры народного терпения во всём мире лечатся слабительным массовых выступлений, но чаще помогает профилактика посредством свободных выборов.
В России запоры лечатся только голодом и заканчиваются вымиранием одной части населения и кровавой резнёй промеж выживших.
Здоровый организм западного общества регулирует внутренние процессы и служит его долголетию.
В России хронические запоры («Народ безмолствует» (С) А. С. Пушкин) сменяются диареями революций, которые смывают и общество, и государство в кровавом поносе, но, увы, это не способствует:
— ни выработке иммунитета от привычки «держать всё в себе» до последнего,
— ни обретению привычки к здоровому образу жизни, а именно:
— не жрать ложками дерьмо лжи, которым прикармливают сверху до тех пор, пока в халявной бочке с дёгтем уже не оказывается мёда,
— не квасить «срубленную капусту» в государевом корыте, где всё, что не успеют сожрать государевы свиньи в ермолках, прокиснет, пока его не распределят, а завести свою кубышку,
— а чтобы её завести, не ждать подачек у корыта с «барской милостью», а идти пахать,
— не полагаться на барские бочки с дёгтем, которые называют баррелями, а только на собственные бочки с пшеницей, которые называют бушелями,
— не подкармливать позорных волков и государевых свиньей, в каких бы ермолках они не ходили, в надежде на то, что они нажрутся и отвалят — не нажрутся они, слой сала растёт до бесконечности, а волка позорного сколько ни корми, он всё равно в карман смотрит,
— и, самое главное, перестать быть стадом баранов, с которых стригут их блеющие голоса в те урны, которые барину угодны и не бояться отбиваться от стада — волков позорных на всех не хватит, а жирные свиньи у государевых кормушек, глядишь, и почешутся, да и растрясут свои окорока, чтобы стадо не разбежалось, или, не дай бог, в порыве всеобщего поноса, все их кормушки не смело.
А пока… у барина — баррель, у свиней — корыто, волки позорные сыты, а овцы-бараны типа целы, а потому и не блеют, ждут барских подачек и надеются, что даже если всех поголовно постригут, то хотя бы не всех зарежут — в большом стаде затеряются.
Наивные! Баранам из стада путь один — в колбасу. А с добавками из дёгтя эту колбасу им же и скармливают (баре чистую баранинку предпочитают, но баранам об этом не говорят).
И от этой нездоровой пищи у баранов наших хронический запор. И такой запор, какого ни у каких других баранов не наблюдается. Потому как наш баран — всем баранам баран! Самый упёртый в своей любви к запорам и хозяевам баран! Самый терпеливый баран! Самый верующий, самый послушный и самый безрогий БАРАН!
Бараны с партией едины!
Бараны партией едимы!
Но даже глупая коза
Предпочитает блеять «за».
***
Ночь, улица, фонарь, аптека,
Бессмысленный и тусклый свет,
Живи еще хоть четверть века —
Все будет так. Исхода нет.
Аптека, улица, фонарь.
Живи хоть трижды четверть века,
Исхода нет. Нет человека —
Баран, чиновник, пономарь.
