Искал новый фильм Вендерса, не нашёл, зато вспомнил, что почти ничего этого режиссёра не видел. Начал смотреть раннее. «За облаками», «Съёмки в Палермо» — не смог досмотреть, ненавижу жевание чужих соплей а-ля Сокуров. Самокопание, но без грамма самоиронии («Любите не себя в искусстве, а искусство в себе!» — говорил Константин Сергеич). Самокопание — возможно, но прилюдно оно возможно только с иронией, учитесь у Вуди Аллена! А вот фильм «Отель «Миллион долларов» понравился. Юный Джереми Дэвис сыграл бесподобного психа-полудурка. Ну, а Милла Йовович и
Мэл Гибсон — как всегда неплохи. Сюжет же чем-то напоминал сразу два других: «12 обезьян» и «Мой личный штат Айдахо» — про сынков богатых родителей, прячущихся в трущобах. Да, там ещё Тим Рот был. Ровно минуту экранного времени, видимо, поэтому даже в титрах не значится. Вот так бы и с Беном Эффлеком стоило поступить, который в «Бэтмэне против Супермэна» играл… две минуты без маски. Или Джонни Депп столько же светился в кадре в «Фантастических тварях».

На этом мне пока Вендерса хватило. Прочитал рецензию о «бесподобной немецкой комедии» и поверил, решил посмотреть. «Тони Эрдман» оказался ну очень несмешной комедией. То есть история могла бы быть смешной, если бы была снята правильно, как комедия, а не как унылое говно. Снимала тётка, о тётошных проблемах. Видимо, больше жалея себя, чем снимая кино. Нельзя комедию ставить в таком сонном ритме, я даже своим актёрам это постоянно говорю. А сценарий был неплох. Обидно.

Фильмы Звягинцева побили рекорд по пребыванию в моём «запаснике» — пролежали скачанными, но непросмотренными несколько лет. А всё потому, что у меня аллергия на постсоветское кино. Как началась «перестроечная чернуха» с «Маленькой Веры», так и не остановилась. Исключения редки и только подтверждают правило: Бекмамбетов, пара фильмов Лунгина, как ни странно, пара фильмов братьев Вачовски Михалковых («Курочка Ряба» и «Цирюльник», «12»), Балабанов и Газаров. А ведь было могучее советское кино — и авторское, и качественный ширпотреб. Но это общее место — повторять фразу «Разучились снимать кино». Я вот долго думал — а почему вдруг разучились? И не придумал ничего лучшего, чем повторить марксистскую догму «Бытие определяет сознание». Бытие и в совке было мерзким, но оно было многослойным: гении не лезли в социалку и пропаганду, их традиционно берегли и позволяли снимать «нетленку». Шибко острое кино попадало на полку, но иногда и наоборот: так, рязановский «Гараж» показывали на закрытых сеансах для партактива по всей стране (как чёрную икру по спец-пайкам выдавали). Но тут случилась катастрофа и с падением совка смешалось всё в доме Облонских: кони, люди, плебс и номенклатура, гении и подмастерья в общей ситуации выживания без финансирования. Стало можно всё — и сиськи, и трах, и чернуха, и сатира без границ. В итоге случилось как с палитрой, которую смешивают неумелой рукой: вместо разнообразия спектра получился один цвет. По определению — коричневый. Другими словами, говно. Одно бесконечное унылое говно с пятьюдесятью оттенками коричневого. И уже Сокуров стал коричневым, и Лунгин, и свет наш Звягинцев тоже (про ноунейм и говорить не стоит).

В американском кинематографе есть такое понятие как «чёрное кино». «Чёрное», то есть негритянское. Это когда чёрные режиссёры снимают кино с чёрными актёрами (ведь их притесняют и почти не снимают в «белом» кино, а уж про Оскары и вообще молчим) и получаются жуткие фильмы либо с тупой чернухой про гетто, либо безбашенные комедии про большие семьи, в которых жирные родственники больше пердят, чем говорят. И вот что выясняется — наше отечественное кино, оно всё «чёрное»! И не столько от «чернухи», то есть от социально-больных тем, сколько негритянское по образу мысли и, что главное — от рабского, ущербного, самоистязающе-уничижительно-смердяковского образа себя на экране. И — что там, в гетто, что в наших фильмах — неулыбающиеся лица соотечественников, угрюмые хари людей «из народа» и брезгливо-агрессивные выражения лиц из «высшего света», который, как ни ряди его «пиково-дамско-лунгинские» костюмы, всё равно отсвечивает малиновыми пиджаками из 90-х (или ниггерскими цепями и бриолином в тех же малиновых пинжаках в американском кино)… Вот только есть одна небольшая разница: ниггерское кино к Америке — это нишевый продукт, а ниггерское кино в России — мэйнстрим. О чём это говорит? Видимо, о бытии и сознании. Не все ниггеры в Америке чувствуют себя ущемлёнными ( а потому это кино в отстойном загоне), но все русские в России чувствуют себя рабами и, видимо, поэтому снимают ниггерское кино.

Тут мне случилось услышать как в местном клубе детки решили исполнить песенку «Мемориз» из «Кошек» Ллойда Уэббера… И вроде бы ноты не перевирали, но, разрази меня гром, слышалось сиротское «На Киевском вокзале»…
Это и называется гетто. И даже не чёрное, а уныло-коричневое. Зато родное, отечественное.

Фильм от Хуана Антонио Байона, одного из режиссёров сериала «Страшные сказки». Этот тоже страшненький, но не очень, потому что типа «детский» (главный герой — ребёнок, но я бы детям показывать не стал — для них — муть кошматерная). И ещё — шибко уж душещипательная. А что нам нужно, чтобы получилось «душещипательно»? Ага, рак. Ну, в смысле, онкология. Как только нужно «пощипать» — свистим и зовём рака. У моего поколения, выросшего на брежневско-застойном вранье, лжи и пуританско-сопливых песенках о родинке и дружбе, невнятной любви к родине, партии, берёзкам и целомудренно-импотентной любви к лицам противоположного пола без всякого секса, развилась стойкая идиосинкразия ко всяческой неправде. Нас, блять, не наебёшь — мы враньё за милю чуем. У нынешнего поколения молодых, правда, теперь есть такой же шанс научиться это распознавать, но это всё благодаря межеумочно-безмозглому поколению их родителей, путинистов-патриотов 70-х и 80-х годов рождения.

Так о чём это я? Ах, да, о неправде. Неправда мне видится в том, как обычно рисуют картинку, складывающуюся вокруг того самого ракового больного — вокруг него страдающие родственники и многочисленные друзья, сопли и слюни. Это неправда. Вокруг — пугающая пустота и вакуум, в который провалились вдруг все эти родственники (мать, брат, сын), а вместе с ними — бывшие, якобы лучшие друзья и уж тем более приятели. Хорошо, если останется пара-другая людей, но это кому как повезёт. Я считаю, что мне повезло. У меня пара-другая есть. Я сейчас об этом пишу не потому что наболело (оно уже заросло), а потому что мне интересны истории как сочинителю. И мне интересны стереотипы и клише, которые складываются вокруг тех или иных тем. То есть не только истории, но истории появления этих историй. И мотивы, которые двигали людьми при их сочинении. То есть сами люди. Люди вообще очень интересные. Как объект наблюдения и как персонажи для историй о них и для них. И для меня лично интересно открытие о самом себе — что мне самому интересно эти истории преподносить в жанре комедии. Несмотря на всю подлость и мерзость человеческую, это всё может быть смешным, нужно лишь забраться повыше и включить ускоренное воспроизведение. Отстранённость помогает. По Брехту это называется «остранённость». По Ионеску — абсурд. А вообще традиция подобной «комедии» богатая — над человеческим дерьмом на театре стебались и Бомарше, и Гоголь, и Хармс, и Булгаков. И в литературе тоже корни глубокие — от Рабле и Бодлера до Твена, Кафки и Гашека, Лема, Войновича и Мамлеева с Пелевиным. С кинематографом сложнее — если комедии родом из цирка, то можно поржать над Чаплиным или Китоном, Ришаром или Гайдаем, но клоунада забывается, когда появляются Феллини и Вуди Аллен или Тарантино с Джармушем.
О чём это я опять? В фильме про монстра есть момент, когда наступает момент бунта: монстр помогает ребёнку перестать быть «невидимым», терпилой и выпустить наружу драконов, и это правильно, в определённый момент жизни. Но важен и другой момент — когда драконы сыты и можно взлететь на вершину холма и оттуда понаблюдать за потугами людишек казаться важными в их серьёзных делах.

Ведь «по большей части люди забавные. Особенно тогда, когда они об этом не догадываются.» — какой-то умный человек это сказал.

Это называется киношный голод — не знаю что посмотреть. Описание сюжета не вдохновляло, но деваться некуда — и так уже пересмотрел «Игру престолов». Мартин Фриман (хоббит и доктор Ватсон) играет обычного для себя слабака-задрота, который вдруг становится причиной массовой бойни в небольшом городке. Это первый сезон. Там ещё играл бесподобный Билли Боб Торнтон (очаровашка!). Второй сезон начался с другими актёрами (типа приквел), что весьма разочаровало. Это как с сериалом «Настоящий детектив», в котором Вуди Харрельсона и Мэттью Макконахи во втором сезоне сменил нелюбимый мной Колин Фарелл. Облом!
Впечатление от просмотра странное — вроде должно быть иронично и ностальгично, вроде как убийства должны восприниматься как у Тарантино, вот только… всё как-то серединка-наполовинку, а потому Тарантино, если и курит в сторонке, то совсем при этом не нервничает.

Сейчас от безысходности включил «Клинику» — это оригинал, с которого содрали наших «Интернов». Дерьмо полное, но мне нужно было что-то про больничку посмотреть — зачем? Кто знает, тот понимает.

Новый фильм Джима Джармуша. Как и всегда, очень добродушный и ироничный. На этот раз, правда, более добродушный, чем ироничный. Но, как известно, с возрастом некоторые становятся сентиментальнее. История про провинциального поэта, работающего водителем автобуса, про его жену, её собаку и разных людей, что встречаются ему в баре, в автобусе, на улице… Английский бульдог мог бы быть номинирован на Оскара, если бы была номинация для животных. Эта сука мужского пола сыграл ту ещё сволочь. Хотя, для бульдога это несложно. Или для таксы. Это такие специальные породы собак. Со своим, мягко говоря, особенным характером.

Ещё был просмотрен фильм «Почему он?» с Джеймсом Франко. Роль грубого молодого миллиардера из сферы IT была очень необычна. Комедия же весьма простая по сюжету: знакомство с родителями. Старые солисты группы Kiss живьём выглядели очень комично. Илон Маск сыграл сам себя в эпизоде (это называется камео). Брайан Крэнстон («Трамбо» и др.) сыграл отца дочери. В целом же всё довольно средненько. Думаю, благодаря одному из продюсеров, Бену Стиллеру, фильм был наполнен не всегда тонким юмором типа «Компания по выпуску унитазов имела кало-ссальный эффект».

В общем, «Патерсона» я себе записал, а «Почему он?» не стал, довольно и одного просмотра.