пишет иногда Мустафа.
Но ведь странные вещи происходят и с Мустафой:
— кроли показывают ему пантомимы;
— покойная собака по имени Кристи разговаривает с ним о его романе;
— постоянные «совпадения», которые следуют за текстом написанного;
— «всплывающие» из ниоткуда люди, с которыми не общался годами и десятилетиями (сейчас, возможно, эти строчки читают мои одноклассники, которые думают, что я окончательно и бесповоротно сбрендил);
— сосед-фермер грозится мне разными санкциями, если я не дам ему прочесть начало романа;
— Александр Мень (первый православный священник, вызвавший у меня искреннее уважение, ЦЕН) только что с экрана произнёс мою мысль об эволюционном конце человечества в виде «духовно-телесной трансформации», что и ознаменует собой наступление «Царства Божия». Вряд ли кто-то из нынешних «первосявщенников» церкви способен на такую широту мысли. Вряд ли Мень сегодня пришёлся бы ко двору, так же, как и Григорий Сковорода, так же, как и Вл. Соловьёв с его «Софией» (божественной премудростью, «саф» (греч.), «суф» (араб.)…), да и Флоренский с Булгаковым, думаю, тоже.
— а ещё в эти же дни вспоминают про другого юбиляра, Феллини, который сносил мне башню своими средствами…
… вот башню и сносит. А ещё крещенские морозы… когда -22 с ветром, а ты скачешь по степям в холодном Жигуле, то первым делом, вернувшись домой, начинаешь топить баньку, а потом лежишь, распаренный под пледом, в обнимку с холодной крольчатиной, тушёной в яблочном вине с томатным соусом и банкой маринованных огурчиков со стопариком водки под солёные груздочки со сметаной и поллитровой чашкой горячего чаю с чабрецом…
О чём это я?
Да так… ни о чём уже…
