Многое происходит.
Прикрыл бизнес, сайт хостела, несколько групп в соцсетях, продал дом, сейчас пакую вещи, вскоре отбываю в неизвестном для посторонних направлении. Неизвестном, потому что гостей мне не нужно, ТВ тоже не хочу, скажу лишь, что и новое место жительства будет в сельской местности.
Первое, чем займусь в ближайшее время после новоселья — буду готовить к изданию сборник притч и прочих малых форм. Способы издания пока не определены, но это вопрос решаемый. Потом вернусь к роману.
Сейчас меня беспокоит только переезд. И не столько масса вещей, сколько транспортировка моего Блейка, который не садится в машину (как я его буду запихивать?), а ехать придётся очень далеко и очень долго. Для него такое путешествие впервые. Мне же пришлось договариваться со специальным транспортом (микроавтобус), потому что водители легковых Блейка боялись и везти отказывались.

Если вы привыкли к айфонам и проч., не думайте, что и все другие бегут за вашими понтами — не надо присылать мне на мобильный ни mms, ни ссылки — мой телефончик стоил 800 рублей и не имеет ни ммс, ни доступа к интернету, у меня для этого ноутбук имеется, а там — почта, соцсети и все прочие радости. Будьте проще и я к вам потянусь!
У меня тут другие заботы — сегодня вот электричество вырубили, неделю мобильная связь не работала, вчера валенки в промтоварах купил и радуюсь, потому как морозы по ночам под 30, даже Блейка трудно из предбанника, где он ночует, выгнать.

Чтобы узнать насколько мы зависимы от благ цивилизации, можно от них на время отказаться. От интернета и мобильного телефона, к примеру. Дней на 10-11. Легко? А если вам при этом заткнуть рот на 4 дня? Положить на кушетку без подушки и одеяла, под одну простыню, привязать за руки-за ноги, чтобы нельзя было пошевелиться, открыть форточку и не кормить (за 4 дня две ложки каши и картошка со следами тушёнки)? Не уверен, что последнее относится к благам цивилизации — даже звери хотят тепла, еды и свободы передвижений. Но у людей в Магнитогорске это называется реанимацией. Даже боюсь себе представить с чем я мог столкнуться в больнице Кизила, нашего райцентра, но все односельчане в голос говорят мне сейчас. что живым оттуда я бы точно не вышел. Хотя и в Магнитке сёстры отвечали на телефонные звонки: «Реминимация». Шутка такая.
А когда на второй день меня закатали в искусственную кому (ради обучения дыханию), те же сёстры (или санитарки) почистили мою палату (я лежал один) и избавили меня от термоса, арафатки, ингалятора и USB-модема. В коме я должен был провести ночь, но провёл двое суток — анестезиолог, который меня туда упаковал, ночью запил прямо в отделении, да так, что его ещё сутки откачать не могли. Мой лечащий реаниматолог, армянин, тоже регулярно бухал на ночных дежурствах, иногда на пару с женой, с которой срался прилюдно до утра.
В общем, там было весело и до меня, а со мной стало ещё веселее, потому что где-то на пятый день во мне проснулся покойный дедушка, страдавший перед смертью паранойей) и у меня… поехала крыша. Непонятно откуда сочинился стройный сюжет о больнице, в которой убивают неплатёжеспособных пациентов, а родственников и защитников заманивают в ловушки-прихожие, где обустроены специальные высокотехнологичные двери-убийцы со всякими хитроумными приспособлениями (кого-то они членили, кого-то усыпляли, кого-то топили под полом, но результат был один — трупы попадали на конвейер смерти: в одной комнате их потрошили и палили, в другой расчленяли и замораживали, в третьей — реализовывали по ночам (вся больница лакомилась человечинкой с большим удовольствием, а в последнюю ночь даже пришедшие за мздой менты косточки получили). Сюжет был настолько реален, что я могу записать его с точностью до имён и диалогов, а непонятно откуда бравшийся по ночам угарный газ, от которого задыхались и больные, и персонал, только усиливал догадки. А ещё меня не покидало ощущение «дежа вю» — то ли со мной всё это уже было, то ли… всё это мне уже снилось.
Не буду писать много, скажу лишь, что когда я «услышал» переговоры двух сестёр о том, что я «слишком много видел» и «со мной нужно что-то делать», я решил выжить во что бы то ни то стало и… бежал из больницы. Одежды не было никакой, я смог найти только халат, который запахивался на спине и в таком виде, то есть босиком и с голой… спиной я выскочил из окна на снег внутреннего двора и побежал на мороз с криками «Спасите! Здесь людей убивают!». За мной тут же устремилась погоня человек из 6 (нянечки, сёстры и даже один наш врач ростом под 2 метра), я вскочил в какой-то старый бобик, но водитель отказался меня везти и, сколько я ни отбивался запасёнными заранее шприцами, меня скрутили и затащили обратно в реанимацию.
Терять мне было уже нечего, я понял, что больше отсюда не выйду и высказал медикам всё: что они давно все уже мёртвые и проклятые, потому что я видел их и раньше (часть в виде призраков) и что меня так просто не спрятать и меня будут искать. Никто не слушал, меня привязали не только за руки и за ноги, но и плечи простынёй к кушетке примотали, поставили капельницу, предварительно вкачав через катетер (загнанную в артерию иглу) несколько шприцов какой-то дряни. Да, сначала сёстры начали ставить мне катеторы и уколы «по горячим следам», не привязав к кровати, но одна из них зачем-то сказала, что если я не заткнусь со своими проклятиями, то она запустит в вену воздух и я сдохну на месте — эту капельницу я сорвал, а тройной катетер (кажется, он назывался «розочка» и вживлялся как тренога, на пружинке), я вырвал из плеча с мясом.
В реанимации я пролежал ещё с неделю, но врачи, вместо того, чтобы как-то меня успокоить, сообщили мне о паре смертельных болезней, которые с высокой долей вероятности (ничем не подтверждённой, однако), закончат мой земной путь в жутких мучениях. Спасибо им за это! А ещё они, собаки, подыгрывали моим фобиям и мило «шутили»у моей палаты о пропавших ночью санитарках и моих якобы пропавших в больнице родственниках…
Не знаю, чем меня там, в реанимации, кололи, но в отделении терапии, куда я был переведён за неделю до выписки, всё встало на свои места и я быстро пошёл на поправку. Тем более, там были и подушки с одеялами, и кормили там хорошо, и палаты были тёплые (не говоря уже о возвращении мобильного телефона, разрешении принести ноутбук и встречаться с посетителями).
А по возвращении из больницы домой, я вот уже 5-й день вылизываю дом, создаю комфорт не для гостей, а для себя, и даже нынче позвонившим гостям отказал с удовольствием — хостел вообще вряд ли снова откроется, а уж сейчас и вовсе не хочется впрягаться в работу, хочется насладиться уютом и покоем (к тому же и сил не так много — всё ещё быстро устаю и часто ложусь отдохнуть). А ещё желудок лечу — на Новый год, после больничной преснятины, накинулся на всё кислое: фрукты, соки, соленья, теперь же снова вернулся к кашам и чаю. Только приготовленные 31-го пирожные «картошка» вносят разнообразие. А праздничные блюда (перчёные пироги с мясом и печенью, салат оливье и сыр с плесенью) ел за меня Блейк. Он и так, в отличие от меня, не похудел за время разлуки (на детсадовских халявных харчах и 20-ти кило говядины), сейчас же ещё и спит в доме — по ночам за 20 мороза, я его берегу. От пневмонии, наверное. Жуткая это болезнь, пневмония, никогда не знаешь чего от неё ожидать…

Мне не обещали, но сегодня всё же выписали из больницы. Позади реанимация, кома, всякие приключения (потом напишу). Сейчас общаемся с Блейком, готовим нам еду, приводим дом под старые-новые нужды и удобства хозяина (опосля лишений становишься сибаритом, хотя и простые радости типа мягкой кровати никто не отменял).
В ожидании водителя успел сходить в 3D-кино на 2-го «Хоббита» (впервые, кстати на 3-дэ сеанс попал). Сама технология с какого-то момента перестала обращать на себя внимание, а иногда даже ограничивала фокусом на одном плане, отодвигая другие.
Завтра буду думать чем порадовать себя на Новый год (пока только куриный бульон организовался).

Наконец-то я смог вырваться за грибами! Поездка была замечательной! Ездили на супер-вездеходе — старинном и раздолбанном грузовом Уазике, который на полном приводе даже поваленные деревья перескакивал, не говоря уже о болотцах, рытвинах и канавах. Мне дико понравилось, хотел бы ещё так покататься.
Грибов было не очень много, в основном уже старые, но я набрал ведро груздей, корзину белых, понемногу обабков, сыроежек, волнушек и… (большая редкость!) лисичек.

Из них и был приготовлен ужин, вот что вышло: жарёха с лисичками, помидоры со сметаной, пирожки с печенью кролика и беляш с мясом.

Блейк у меня, кстати, стал эстетом — печенья и сухари он ест теперь исключительно «за столом»: использует в качестве такового пенёк, чтобы крошки не падали на землю и их можно было все подобрать.

Сегодня были постояльцы. Постояли и ушли. Поэтому я гостей больше люблю. Постояльцы были из Москвы, прикатили не белом Мерсе, заказали обед, погуляли по деревне, пообедали (салатики и беф-строганов с пастой) и уехали на Аркаим. Оттуда позвонили, что не успевают и поедут в Орск.
Ещё несколько «постояльцев» грозились приехать, всю неделю пытали меня телефонными расспросами, но постояли где-то в другом месте. Как-то так.
Почти каждый день идут дожди. Начали всходить салаты, посеянные ещё в мае. Из-за дурной погоды они всё лето отказывались всходить, а тут — на тебе! И вторая индюшка опоросилась 17 яйцами, высиживает. А чего в мае не сиделось-то, спрашивается?
А куры учатся летать. Через забор в зубы к Блейку, я только успеваю отбивать. Вообще этот птичник надо ликвидировать — яиц как грязи, а продать некому, индейку никто почти не заказывает, а корма снова дорожают — урожая пшеницы в этом году нет. Дурацкий 13-й год!